Так, может быть, и неразрешимых философских проблем тоже нет, а есть только логическая путаница, которую можно устранить логическими средствами? А потом я сказал физруку, что выброшусь с крыши детдома, но сначала напишу записку, в которой все про него расскажу. Она внезапно ощутила колющий спину взгляд темноволосого парня. Праджапати же, распавшийся на куски, есть год, и пять частей его тела, распавшегося на куски, — времена года. Часто вели вольные разговоры, а на окрик унтера отвечали молчаливым взглядом, не сулившим добра. Кривоствольные, уродливые лиственницы, покрытые мохом, свисающим как борода, потрясали искривленными ветвями. Зато теперь вот, в начальство заделался, — он показал рукой по стенам кабинета, — другие уже будут бегать по ночам с фотоаппаратом, а я буду ими командовать. Им надо было переправиться через пролив, соединяющий два огромных озера. Если подумать, что эти лжемессии всегда были лишь более или менее бессознательными орудиями в руках тех, кто за ними стоял, и если обратиться, в частности, к серии попыток, последовательно совершенных теософами, — то невольно напрашивается мысль, что это только попытки, своеобразные опыты, которые повторяются в различных формах, пока не будет достигнут успех, а в ожидании его приводят всегда к одному и тому же результату — сеют смятение в умах. Хотя ветер еще бушевал, но намокший песок уже не поднимался в воздух.